Герион Кортес, Фаллаут 4 5300

Мелкая кирпичная крошка сыпалась из-под пальцев, каждый выступ приходилось ощупывать с особым вниманием, прежде чем доверить ему роль опоры. Получалось медленно, неуверенно и в целом совершенно некрасиво. Успокаивал лишь трос, закрепленный на поясе с помощью карабина, способного выдержать вес человека. И то, успокаивал это слишком громкое слово. Скорее, придавал немного уверенности. А всё потому, что застывший на стене в поле раздавленной лягушки мужчина не слишком доверял своим напарникам. Они вроде как его и страховали, но Герион прекрасно знал, если он навернется – они просто пожмут плечами и уйдут. Скорее всего, в поисках следующего идиота, который согласится спускаться с крыши семиэтажного здания на пятый этаж.
Кортес ощупывал ногой очередной выступ, претендовавший на гордую роль опоры, когда об его затылок болюче стукнулась пустая алюминиевая банка, обиженно звякнула и полетела вниз. Молодой наёмник поднял голову, на его лице отчетливо читалась ненависть ко всему живому на планете Земля. В ответ же на него смотрели две веселые пары глаз, злорадство в которых он мог рассмотреть даже с высоты двух этажей.
Конечно, ещё не изобрели трос, который мог бы выдержать Боба, а Райли просто был слишком умен, хорош, да и высокое звание не позволяло ему заниматься промышленным альпинизмом. И сейчас оба «мозга» операции недвусмысленно жестами призывали Гериона увеличить скорость спуска. В ответ стрелок показал им средний палец и ловким движением приблизился к расчетному окну ещё на тридцать сантиметров.
А ведь день начинался неплохо, даже перспективно. Не мутило после вчерашнего, на улице не бушевала радиоактивная буря, и даже босс был вроде как в благостном расположении духа. И вот в этом самом расположении он и накопал где-то в архивах, что именно в этом здании в старом Бостоне жила некая богатая дива, любившая золото и каменья, до которых само собой ещё никто не добрался. Высокие здания были редкостью, но эта часть города располагалась достаточно далеко от «Ground Zero», чтобы избежать участи стать продолжением Светящегося Моря. В чем-то она даже сохранилась, и здесь нередко находили чем поживиться искатели приключений, мусорщики и мародеры.
Мысль о доселе не разворованном здании так взбудоражила единственную извилину в голове командира, что он даже выделил на операцию свой единственный потрепанный нелегкой мародерской жизнью винтокрыл, а участникам обещал по десять процентов от найденного. Тогда, на земле, после сытного завтрака эта идея казалась прекрасной возможностью немного проветриться и подзаработать. Бобу и Райли она, очевидно, продолжала казаться оной. Как бы они там со скуки не умерли, бедняги.
Наконец-то Герион поравнялся с окном и заглянул внутрь. Стекло было покрыто настолько плотным слоем бежевой пыли, что Гериону пришлось поработать рукавом, чтобы что-то разглядеть. Надо заметить, рукав от этих действий цвета практически не изменил. Внутри было пусто и темно. Запыленные окна не давали достаточно света.
Кортес аккуратно попытался подцепить оконную раму, результат удивил его самого – окно легко поддалось, осыпало его целым ворохом истлевших щепок, вывалилось наружу и повисло на одной нижней петле. Наёмник замер, глядя покачивающуюся раму. Из комнаты потянуло затхлым пыльным воздухом. Выждав ещё полминуты, Герион стряхнул с головы щепки и залез внутрь, отстегнув карабин, его ноги бесшумно коснулись прогнившего пола. В комнате царила полная тишина. Осторожно переступая через истлевшую одежду и какие-то доски, стрелок достал висевшую на спине пустую сумку и занялся привычным делом – сгребал в неё всё, что представляло собой ценность. В ход шли мелкие вещи из редких металлов, уцелевшие технические приспособления, да всё, что можно было толкнуть втридорога тем, кто жаждал разнообразить свою жизнь осколками прошлого.
Прошло около пяти минут активных, но всё же очень тихих поисков, и Герион как раз осматривал сделанную из блестящего металла рамку, размышляя, окупит ли она свой вес, когда шорох заставил его поднять голову. Взгляд сразу упал на окно, где на ветру всё ещё покачивалась выломанная рама. Но удар пришелся откуда не ждали. Что-то слабо, но крайне цепко схватило наёмника за лодыжку, заставив мужчину резко опустить взгляд. А дальше за доли секунды, сопровождаемые пронзительным вскриком, Кортес успел выхватить свой пистолет, отстрелить высунувшуюся из-под двери в соседнюю комнату бледную сморщенную руку, и в достойном балета пируэте отскочить на насколько метров в центр комнаты, волоча на штанине так и не отцепившуюся конечность. Из-за двери раздался вой крайне недовольного бывшего владельца руки, за ним последовал тяжелый стук в эту самую дверь. Было понятно, трухлявая древесина выдержит лишь пару ударов.
Кортес с отвращением подергал ногой, стряхивая помеху, а затем посмотрел на содрогающуюся дверь, ощущая, как по телу разливается предательский холод.
Дверь поддалась неожиданным образом – проломилась ровно по центру, и взгляд человека пересекся со наполненным кровью взглядом дикого гуля. Наёмник вздрогнул и ловким броском метнул рамку точно гулю в лицо. Чудище недовольно взвыло и доломало дверь. Но стрелок не терял времени и завидным галопом направлялся туда, где по его расчетам была лестница. С опозданием в мозг пришла мысль, что дикие гули не бродят поодиночке. И без того дырявый план окончательно полетел в тартарары.

Ксавьер Калькасар 5500

Иногда казалось, что выжечь под корень  Простор Коронус праведным пламенем идея не такая уж и дурная. Не лишенная смысла, по крайней мере. Мера крайняя, но этот тёмный уголок далёкого космоса иногда отчаянно напрашивался на то, чтобы навсегда остаться забытым.
Но то моменты секундной слабости, желания решить всё самым простым и очевидным способом. Простор Коронус всё ещё мог принести огромную пользу Империуму, и он принесёт, несмотря на то, эта партия игралась откровенно не по правилам. Поначалу это могло ошарашить и разозлить, но затем становилось понятно, как Враг двигал свои фигуры, не ясно только чего он пытался добиться. Это даже увлекало, учитывая, что сейчас стояло на кону.

И вот расклад поменялся в очередной раз.
Теодора фон Валанциус, человек достаточно мудрый, чтобы, как говорят в гвардии, не ссать против ветра, умеющий признавать поражение и заключать разумные сделки, убита. И, подумать только, собственным Мастером шепотов, человеком, который должен подобные случаи предотвращать. Кунрад Войгтвир никогда не блистал богатым умом и, вот какая удача, именно в случае со шпионами инквизиции решил показать свой амбициозный характер, и за эту ошибку лишился права наследования и изрядной части своей гордости. Теодора обидела весьма дерзкого и не боящегося риска человека, и недальновидно оставила его в своей свите. Подумать только, как порой складываются обстоятельства.

С другой стороны взбрыкнуть решила архонт Иремерисс, совершив крайне экстравагантное покушение на дознавателя Хейнрикса ван Калокса. Похитить целую звезду и обречь систему на гибель, чтобы убить одного человека. Как же это в стиле друкари. Было бы неплохо прижать ей хвост и напомнить с кем она имеет дело. И что одна смерть, даже столь показательная, не остановит волю Империума.
О, к слову покушение сорвалось. Ван Калокс выжил благодаря вмешательству наследницы фон Валанциус, фигуры, которая оказалась на столе совершенно неожиданно. О, Теодора, у тебя всё же были козыри в рукаве. Красивый ход. Осталось придумать как его использовать. Но для начала – выслушать доклад ван Калокса. Дознаватель даже не подозревал частью какой масштабной партии стал, а потому его непредвзятое мнение будет особенно интересно.

Металлические пальцы правой руки коснулись виска, даря тяжёлой голове чувство приятной прохлады. Лорд-инквизитор Ксавьер Калькасар уже привык к чувству въедливой, досадной усталости, но его долг требовал от него работать на пределе своих сил.
— Фроше. Пригласи мастера ван Калокса.
Седовласый слуга поклонился и исчез за дверью. Калькасар выпрямился и скользнул облачёнными в броню пальцами по крупным красным чёткам, оплетавшим ладонь и предплечье. Почти механический жест, помогавший сосредоточиться.

Дознаватель выглядел неплохо. Точно не как человек, ради которого только уничтожили целую звёздную систему. Решительный, холодный как обычно, разве что чуть растерян. Можно понять.
— Мастер ван Калокс. Рад, что вы добрались до Футфола. Как я могу судить, смерть Теодоры не помешала фон Валанциус исполнить договор. Хорошо.
На стол лёг доклад, детальный и точный. Ван Калокс был великолепен в деталях. В который раз Калькасар не пожалел, что когда-то взял этого парня в свою свиту. Из псайкера-биоманта вышел прекрасный аколит.
Ксавьер поднял отмеченный подписью и печатью пергамент. В этот момент Фроше водрузил на стол аккуратную коробку, завёрнутую в прозрачную плёнку. Лорд-инквизитор вопросительно бровь. От коробки потянуло хорошим шоколадом. Что же, первое представление получено.
Калькасар вернулся к докладу.
Сильные стороны его не то чтобы удивили. Все Вольные Торговцы были в какой-то степени хорошими лидерами, дипломатами и личностями волевыми. Разве что слово «честность» резало глаз.

А вот со слабостями сложнее.
Неуважение к властям. Ничего необычного. Вольные Торговцы всегда мыслят о себе слишком многое. Эксцентричность, недостаток опыта, амбиции, импульсивность. Так выглядит молодость. Риск попадания под влияние пагубных сил. Будет не первой, наблюдать.
Но вот…
— Избыточная эмпатия, сочувствие к черни, сочувствие к ксеносам.
Ксавьер на миг оторвал взгляд от пергамента.
— И в чём же это выражается?
Стремление спасать человеческие жизни, жертвовать своими интересами. Император, что за странную фигуру ты на этот раз кинул на доску? Появилось желание вновь помассировать виски.

Калькасар положил пергамент на стол.
— Фроше. – Короткий жест в сторону коробки. Слуга немедленно снял с коробки плёнку и раскрыл подарок, демонстрируя ароматное содержимое, отлично дополнявшее собой доклад.
— Благодарю.
Слуга вновь отошёл к стене. Подумав с секунду, Калькасар достал первую фигурку из шоколада, надо признать выточенную с удивительной искусностью. Корабль класса «Меч». Лорд-Инквизитор поставил его на стол.
— Мастер ван Калокс. В своём докладе вы указываете высочайшую готовность к переговорам и надёжность нового Вольного Торговца династии фон Валанциус, так же весьма высокую лояльность идеям Империума. Что не совсем бьётся с психологическим профилем. Что убедило вас сделать такие выводы?

Ещё одна фигурка — небольшая инсигния Инквизиции. Затем стилизованная «V». Бюст Теодоры. Становилось понятно, что Ксавьер расставляет их так словно готовится к партии в регицид.
— А ещё вы рекомендуете сотрудничество, что весьма смело. Вы искренне верите, что Артемизия фон Валанциус готова способствовать интересам Инквизиции или же считаете, что данной молодой особой можно успешно манипулировать?
Калькасар поднял металлическими пальцами бюст Теодоры. А затем весьма решительно откусил фигурке голову. Что же, шоколад был действительно хорош.

Каллигос Винтерскейл 5100

С аристократами всегда было сложно. Если подойти к кому-то из них со словами «Значит так, слушай сюда» и с самыми что ни на его дружескими намерениями ткнуть кулаком в плечо, они почему-то пугаются. И пугаются довольно сильно.
Об этой особенности тогда ещё совсем молодой и недавно утвердивший свои права на Патент Вольный Торговец Винтерскейл узнал только на личном опыте. Его как будто забыли предупредить о столь важном нюансе.

У аристократов имелась целая система общения, поклонов и построения фраз, которые надо было использовать, чтобы никто ненароком не умер от культурного шока. Похоже, что эту систему они то ли впитывали с молоком матери, то ли осознавали ещё в том возрасте, когда могли пройти по Леман Руссом не пригибаясь.
Каллигос этот период становления многоуважаемого лорда благополучно пропустил, и по сейчас день навёрстывал с некоторым трудом и изрядными пробелами.

Но всё же без аристократов было никуда. Совсем никуда. Как только в жизнь вместе с властью ворвались такие страшные слова как бухгалтерия, логистика и снабжение, как тут же все надежды обратились к этим пугливым людям с их странными манерами.
Потому что сделать интендантом кого-нибудь из наёмников означало что половина ресурсов будет украдена, половина пропита, ещё одна неизвестно откуда взятая половина распределена исключительно по блату, и то, что предыдущему интенданту за те же грехи снесли голову, совсем не помогало. Так же как аристократы верили в свои манеры и традиции, наёмники и бандиты верили в священные слова «ну вот я точно не попадусь». Отлично помогало во время налётов, но в вопросах управления – вообще нет.

В общем, за десятилетия своего властвования, Каллигос аристократов ценить научился и даже разговаривал с ними обычно на языке, который чем-то напоминал их собственный.
— Добро пожаловать в мой дворец, леди Винцента! – Торжественно поприветствовал молодую гостью Вольный Торговец. – У меня тут есть всего одно правило. Мои люди считают, что оно звучит как «не бесите Винтерскейла».
Каллигос усмехнулся своей шутке. Впрочем, так оно и было. Сам считал, что неёмники несколько льстят его личности, сам же наёмники ни на миг не кривили душой, считая, что самое главное не проверять на прочность знаменитый характер Вольного Торговца, а с остальным можно сладить.

Сам граф тем временем продолжал речи о своей дочери. И, надо признать, ему удалось завладеть вниманием Винтерскейла.
— Охотой? – С неподдельным интересом переспросил Каллигос. На его взгляд юная леди, стоявшая перед ним, охотиться предпочла бы роскошные платья из дорогих шелков, драгоценные камни и мужчин из высшего общества. Впрочем, мозаика в голове Винтерскейла сложиться не соизволила, как и факт того, что охота в этот момент могла вестись именно на него.
А вот интерес к винтовкам верилось с трудом. Каллигос бросил взгляд на тонкие, красивые пальчики девушки. Такими не держат оружие. Впрочем, первое впечатление могло быть крайне обманчивым. Аспиция Чорда, утончённая леди, не отказывавшая себя в роскоши, отлично владела силовым мечом и попортила самому Винтерскейлу немало крови.
Тем временем щёчки юной леди весьма бодро меняли совершенно неожиданные оттенки, что, наверняка свидетельствовало о неловкой скромности.

— А, животные! – Каллигос широко улыбнулся. В этом куда больше смысла. Девушки любят животных. Винтерскейл животными тоже был немало увлечен. Особенно теми, что запросто могли отправить в могилу целый отряд хорошо вооружённых людей. Некоторые виды ксенофауны буквально поражали воображение. Каждый новый мир всегда оставался шансом тесно познакомиться с какой-то новой, уникальной и смертельно опасной тварью.
— Понимаю.
Ох уж эти аристократы. Шестнадцать лет это в самый раз для того, чтобы взять в руки оружие. Каллигос в этом возрасте уже убивал и людей, и зверей, и это ничуть не травмировало нежную подростковую психику. Вроде бы. Но с аристократами в таких вопросах лучше не спорить.

— Моя коллекция трофеев будет ждать любопытных глаз вашего сына. А мой зверинец доступен для обозрения вашей дочери прямо сейчас.
Каллигос взглянул на девушку. Миленькая всё-таки, ничего не скажешь. Её сверстницы из числа пиратов и наёмниц не умели так скромно улыбаться и очаровательно хлопать густыми ресничками. Зато могли раздеть догола в карты или сунуть нож под рёбра. У всех свои преимущества.
— Фирриянская кошка? Вам очень повезло леди. Восхищен вашим выбором.

Каллигос обернулся, ища взглядом своего сенешаля.
— Эрдриг, забери эту штуку.
Он бросил немолодому мужчине клинок, который до этого всё ещё держал руке.
— Положи куда-нибудь, где я его потом найду.
Сенешаль только кивнул и ушёл, осторожно держа в руках старый нож.
— Пойдёмте, леди, мой ксенозверинец в восточном крыле. Нас ждёт небольшая экскурсия.
Каллигос же приглашающе протягивал юной Винценте широкую ладонь.
— Расскажите мне как родилось ваше увлечение и каких зверей среди этих Императором забытых звёзд вам уже доводилось видеть?
Винтерскейл повёл девушку к широкой лестнице, по пути жестом отогнав в сторону небольшую группу наёмников.
— И что вы думаете об охоте? Хотели бы попробовать?
Возможно, многовато вопросов для начала. Но разве аристократы не так начинают свои разговоры?

Ксавьер Калькасар 4900

Некоторое беспокойство. Даже эти слова из уст представителя Святой Инквизиции могут отправить в глубокую панику многих подданных Империума. Но сами агенты Инквизиции прекрасно понимали, что могут обозначать слова. Даже некоторого беспокойства достаточно, чтобы запустить процессы, которые могут перемалывать человеческие судьбы и даже целые миры. Всё во благо Империума. Враги Человечества не прощали мягкости, и уж тем более они не прощали ошибок.

— Всегда считал, что ценность телепатии в вопросах дознания несколько переоценена.
Хейнрикс ван Калокс был тому отличным примером. Биомант и экзорцист, он справлялся со своими задачами лучше всех прочих аколитов Лорда-инквизитора. Впрочем, эти слова прозвучали лишь как часть того их разговора, которая позволяла элементы праздной беседы и обмена мнениями. От телепатов была своя польза, без сомнения. Но вряд ли леди Артемизии понравился бы такой способ проверки её приверженности идеям Империума.

Калькасар бросил взгляд на коробочки. Дар, без сомнения, достойный. Они станут ещё одной фигурой на доске. В той игре, которую вёл культ Последнего Рассвета.
Но как же не вовремя еретики решили поднять голову. И жаль, что не было возможности сразу снести эту голову под корень. Приходилось лишь ставить дополнительную фигуру на доску, причём на сторону врага.
Ксавьер снова взглянул на шоколадную литеру «А». Пожалуй, ему тоже стоило добавить ещё одну фигуру, только на свою сторону. Два обломка еретического артефакта и отчёт ван Калокса говорили о том, что это возможно. Вольный Торговец. Фигура сильная, но сложная. Но вот уж чего Калькасар не боялся, так это сложностей.

Без сомнения, Хейнрикс уже отлично понимал, что Простор Коронус превратился в одну огромную и смертельно опасную партию. И у дознавателя, увидевшего лишь самый краешек доски, появилось немало вопросов. Вопросов, ответы на которые в отрыве от полной картины не имели никакого смысла. А видеть полную картину ван Калоксу рано. У него в этой партии своя роль, и лишь знания не облегчат его работу, а лишь сделают её гораздо, гораздо сложнее. Что ещё важнее – дознаватель понимал, что время для вопросов ещё не пришло.
План Калькасара приставить к Теодоре своего ученика по понятным причинам сорвался. Но Теодора уже была прочно втянута в партию. Её лорд-инквизитор успел изучить очень хорошо.
Но, возможно, не стоило сожалеть об этой утрате.

Калькасар потёр подбородок холодными металлическими пальцами, а затем достал из стола плотный пергамент, чистый лист венчала отпечатанная аквила. Несколько секунд он размышлял, а затем начал писать.
«Да пребудут в свете милости Императора верные ему…»
Дознаватель не мог видеть слова, что исчерчивали пергамент ровными строками, они предназначались не для его глаз. Почерк Лорда-инквизитора вряд ли можно было назвать изысканным и каллиграфическим, но уж точно – чётким, по-военному выверенным и крайне аккуратным.

— Сомневаюсь, что у вас был шанс обставить эстерминатус целого мира как возможность кого-то спасти. По крайней мере для человека, который, как вы утверждаете, готов рисковать собой ради спасения жизней людей.
Юные идеалисты, непокорные, пытающиеся идти против холодной логики ради своих ценностей. Как часто эти идеалы выветриваются без остатка после многочисленных ударов того, что можно называть жизненным опытом. Но человеку надо время, что понять, как работает этот мир.

— Я высоко ценю проделанную вами работу. Артемизия фон Валанциус может стать нашим союзником.
Красивые, дипломатичные строки ложились одна за другой.
— Если мы пойдём ей навстречу.
На миг Калькасар задумался, чуть свёл брови, подбирая формулировки.
«…Потому я приветствую вас как достойного союзника и заверяю в своём расположении…»
— Но мы не можем пускать всё на самотёк. Встреча Её Светлости с ксеносами вопрос скорого времени. Как и с иными опасностями простора Коронус. Мятущуюся душу стоит направлять. Тем более, что вы убедили меня в готовности фон Валанциус к сотрудничеству.
«…В случае, если тёмные времена потребуют принятия от вас неоднозначных решений…»

Калькасар поднял взгляд.
— Недавно я получил информацию о том, что Кьява Гамма, мир-кузня протектора фон Валанциус, подвергся глубокому проникновению Губительных Сил. Сам Фабрикатор-Цензор пал под их влияние.
Кто же знал, что душу Кубиса Дельфима окажется так легко развратить.
«…Я верю в успех нашего сотрудничества и благодарю вас за содействие…»
Подпись. Личная печать.
Калькасар свернул пергамент, скрепив его восковой печатью Инквизиции.
— Это ваше следующее задание. Вернуться на корабль фон Валанциус и запросить содействие в решении этой проблемы. Так же вы можете сопровождать Вольного Торговца в любых её делах. Помогите ей сделать правильный выбор. Можете использовать любые средства для тонкого руководства.
На стол перед дознавателем легли свёрнутый пергамент и инфопланшет.
— Здесь больше информации о ситуации на Кьява Гамме. А письмо передадите лично в руки Вольному Торговцу фон Валанциус. Вопросы, мастер ван Калокс?

Капитано 3600

Пять веков назад Капитано, тогда носивший иное имя, привёл в эти земли выживших каэнрианцев, те остатки своей армии, которые уцелели в безнадёжных боях с поглощавшей его родину Бездной. Он не смог защитить свою страну. Никто не смог бы обвинить рыцаря-стража в том, что тот не выложился до конца в попытках остановить неизбежное, но от этого не становилось легче.

Эта земля приняла его людей, приняла его самого. Они боялись встретить ненависть и обвинения, но нашли новый дом и новую цель. Пять сотен лет назад могучий воин дал клятву защищать Натлан как свою собственную страну.
Пять веков это чертовски много для человеческого разума, это жизни нескольких поколений, повторяющихся циклов рождения и смерти. Но для клятвы это лишь мгновение. Клятвы не знают времени, они не стареют и не осыпаются песком, не тают словно лёд на солнце.

Человек, некогда носивший имя героя, а теперь предпочитавший, чтобы его знали только как Первого Предвестника, вернулся в эти земли, посня каждое слово данной имя клятвы. Царица позволяла своим Предвестникам не отказываться от собственных интересов, более того, они могли ставить эти интересы даже выше поставленных перед ними целей. Капитано не распространялся о своих истинных мотивах. Нет, он не боялся, что останется непонятым.
«Защитить Натлан и души его людей любой ценой».
Конечно его бы не поняли. Но ему было плевать. Он хранил клятву, но уже не ощущал себя тем человеком, который когда-то без маски ступал по этой земле. С тех пор изменилось слишком многое.

Но все эти изменения ничего не значили, когда его людям грозила настоящая опасность. Прошло пять веков, а он всё ещё думал о натланцах, как о своих людях.
Они ему закономерно не доверяли. Капитано не ждал от них доверия. Столь наивными мерками он не оценивал мир вокруг себя уже давно. Зато прекрасно понимал, когда людям грозила опасность.

«Нет, мы не можем проследить какую-то систему их появлений. Нет ни общего центра, ни общих событий, что происходили бы перед появлением этих… провалов. Мы не нашли ничего, что позволило предсказать появление следующего».
Разведчики принесли неутешительные новости. Капитано жестко наказал им не рисковать и уходить при любом подозрении на угрозу жизни. Жители Снежной, воины Фатуи, они тоже были его людьми, теми, за кого он взял на себя ответственность.
«Они порождают монстров».
«Они сводят с ума людей».
«Они словно поглощают землю».
Каждый следующий доклад лишь порождал новые вопросы. Получив ещё один, Капитано отправился на встречу с Мавуикой.

Их первая встреча с Пиро Архонтом прошла шумно и явно не располагала к взаимному доверию, но они были воинами, и воинами могущественными, прекрасно знавшими что такое честь. Битва на стадионе лишь подтвердила убежденность Капитано в том, что Мавуика готова защищать Натлан от любого врага, который придёт на вверенные ей земли.
Прийти к взаимопониманию было не так уж сложно. Даже с учётом того, что Капитано почти ничего не говорил о том, что связывало его с этой землёй.

- Хороших новостей нет. Мои разведчики вернулись, но поставленная задача была выше их сил. Они лишь подтвердили то, что уже известно. Это явление угрожает жизни множества людей.
Прошло всего немного времени с момента заключения мира, но они уже разговаривали не как противники, но как товарищи по оружию.
- У меня есть всего одно предложение. Отправиться туда лично и увидеть всё своими глазами. Мы должны выяснить что происходит и какое отношение к этому имеет Бездна.
На последнем слове голос Предвестника опасно лязгнул металлом. Бездна. Его главный враг. Сила, борьбе с которой он посвятил жизнь и победить которую мог лишь мечтать.

Врагген фон Валанциус 3700

Если к чему Врагген, уже полтора десятилетия носивший вместе простецкого Ксанатоу гордую фамилию фон Валанциус, так и не мог привыкнуть, так это к постоянным светским раутам, множеству бумажной возни и постоянным докладам своих многочисленных подданных.
Хотя скорее всего он просто отчаянно не хотел привыкать. Абеляр Версериан, его верный сенешаль, всё никак не терял надежды дождаться, когда лорд-капитан всё-таки прирастёт задницей к своему роскошному трону и будет только отдавать распоряжения, но Врагген упорно сопротивлялся этой незавидной судьбе.

А потом свой дворец на Даргонусе Вольный Торговец не так чтобы и любил. Потому что как всегда именно тут содержались в совершенно неприемлемых количествах те самые доклады, аристократы и прочие кланяющиеся в пол особы, необходимость принимать кучу решений, от который хотелось перевернуть собственный стол и закричать «хотя бы мыло выберете без меня!» Но стол был добротным, тяжёлым и перевернуть его сил у фон Валанциуса точно не хватит. Да и бумаги сами себя не подпишут. К сожалению.

Впрочем, пятнадцать лет спустя он как будто всё же начал познавать добродетель смирения. А ещё научился в моменты нервного напряжения разговаривать не только тем самым своим тоном, который он отработал за годы службы комиссаром, и который почему-то сильно не нравится его гостям, особенно губернатору. Впрочем, за чувства губернатора Врагген не слишком переживал.

С инквизицией всё было иначе. Фон Валанциус помнил свою первую встречу с лордом-инквизитором Ксавьером Калькасаром. Как раз здесь, в его кабинете. Встречу, которую, как бы сам Калькасар не доказывал иное, сложно было воспринимать иначе как допрос. Впрочем, в дальнейшем отношения с лордом-инквизитором у Вольного Торговца ощутимо наладились, несмотря на все… инциденты. И сейчас, столько лет спустя, к инквизиции Врагген относился с положенными уважением и осторожностью, но без предрассудков и отторжения, не говоря уже об иррациональном страхе.

- Мои приветствия. – Вольный Торговец кивнул в ответ инквизитору, уважительно, но без подобострастия или трепета. Внимательный взгляд заинтересованно скользнул по волевой, осанистой фигуре гостя. Врагген отчётливо понимал, что перед ним человек, которому он не может отдавать приказы. Равный. Это было даже приятно.

- Надеюсь, эта слава достойного человека. Или хотя бы не скучного.
Свою славу он действительно заслужил делом. Впрочем, нравился он конечно не всем. Но и пригоршней тронов Врагген себя не считал, он не обязан был вызывать только всеобщую любовь.
- Приятно познакомиться, господин Энгварт. Врагген фон Валанциус, но вам и так это известно.
Вольный Торговец улыбнулся. Просто доля вежливости.
- Ордо Маллеус?
Он с долей удивления вскинул бровь.
- Неожиданно.
Имперские охотники на демонов. Подразделение инквизиции, что противостоит самому опасному из всех внешних Врагов Человечества. Неужели в Просторе поднял голову какой-то очередной культ?

- Вы правы. Эти стены видели многое. Истинную власть, смену поколений, приказы, изменившие простор. Кровь. Много крови.
К сожалению. Даргонусу пришлось претерпеть многое.
- И заговоры. Даже предательства, не буду скрывать.
Неожиданная смена темы.
- Вид? Достойный, если вам нравятся ульи. Отсюда видны стены, но дно рассмотреть не удастся.
А ведь там тоже живут люди. Там тоже бурлит какая-то жизнь, со своими мечтами и своими предательствами.
- Но в такие моменты я предпочитаю смотреть на небо. Отсюда его ещё можно увидеть.
Врагген широким жестом указал на двери, что вели на балкон. Впрочем, это не было приглашением. Скорее знаком, что возможность взглянуть на небо всё же есть. Делать там на балконе было нечего, если нет нужды в способе экстренной эвакуации.
Вольный Торговец повернулся к инквизитору.
- А что насчёт вас?

Тирос Грейвен 5500

Сначала казалось, что всё пройдёт как обычно. Банально, просто, с предсказуемыми потерями.
Имперская Гвардия прибудет на очередной охваченный региональными мятежами мир и утопит в крови тех, кто посмел поднять свою грязную руку на законную власть губернатора Вардакса Секундус. И события будут развиваться в точном соответствии с заранее составленным планом.
Среди сил мятежников окажутся только вчерашние гражданские, взявшие в руки оружие, максимум – перебежчики из сил планетарной обороны, которые пусть и умели обращаться с оружием, но не могли сровняться с обученными полками Астра Милитарум.
Это вам не волны лишенных всякого страха орочьих громил, не жестокость коварных друкари, не бесконечность роя тиранидов. Всего лишь бедные люди с примитивным оружием в руках.

Никто не волновался, когда военные грузовики спускались с орбиты на поверхность. Никто и не радовался, потому что работёнка предстояла грязная. С врагом внутренним сражаться всегда как будто одновременно и проще, и противнее, чем с внешним. Не так страшно, совсем не так страшно, но и видеть во что могут превратиться твои соотечественники, которые ещё год назад скорее всего были обычными гражданами Империума как-то особенно не особенно приятно. Никто не любил предателей.

Как же они ошибались. На поверхности Вардакса Секундус Имперскую Гвардию встретил самый настоящий ад.

Их транспортник подбили ещё во время спуска. Из чего? Непонятно. То ли из захваченной установки земля-воздух, то ли буквально врезали из бронемашины, если таковые вообще были у местных СПО. Не важно, но обшивку разорвало в клочья вместе с отрядом, сидевшим у левого борта.
Транспортник пропахал землю рядом выбранной посадочной зоной. И если бы на борту не оказался пиромант, способный сдержать распространение пламени, они бы все превратить в шашлык из гроксовой задницы.

С тех пор всё больше походило на бесконечный калейдоскоп из боёв, прорывов, штурмов, атак и контратак. Сон стал роскошью, глотать тёплую воду и протеиновые батончики приходилось не выпуская из рук оружие. Чужая кровь, сажа и пыль, казалось, намертво въелись в кожу и вряд уже когда-нибудь удастся отмыть.

В те тяжёлые дни и бесконечные ночи, озаряемые нескончаемым орудийным огнём, Тирос Грейвен особенно остро почувствовал бессмысленность всего, что с ним происходило. Почему они так впились когтями и клыками в этот кусок камня, болтающийся на орбите какой-то далёкой звезды. Но времени думать особенно не находилось.

…Из-за полуразрушенного остова какой-то гражданской постройки, в мирное время, скорее всего бывшей большим и довольно богатым магазином, выбегают трое вооруженных людей – двое мужчин и женщина. Они ничего не требуют, не угрожают, они кидаются в бой с безумными криками, их простецкие топоры обагрены кровью. Тирос вскидывает руку и три фигуры охватывает жадное пламя, в его оранжевых оттенках сверкают неестественные розовые и фиолетовые язычки. Люди кричат, кричат страшно. Но Грейвен ничего не чувствует, кроме собственной усталости. За последнее время он так часто видел горящих людей, что это зрелище никак не отзывается в его душе.

…Несколько часов спустя под затянутым дымом рассветным небом он зажимает руками рану на груди высокого, крепкого мужчины, одетого в чёрную шинель комиссара. По лицу стекают крупные капли пота, смешиваясь с сажей и грязью. Кожа раненого неестественно бледна, из уголка рта сбегает струйка крови, пропитанные потом и пылью волосы растрепались. Он пытается что-то сказать, но не может. В светлых глазах застыл ужас.
— Держись, Даррен. Всё будет хорошо.
Ложь. Такой биомант как он не в состоянии исцелить превратившееся в кровавое месиво содержимое грудной клетки. Тирос это знал. Он делал всё, чтобы облегчить боль умирающего.
И вот наконец-то псайкер с какой-то нечеловеческой усталостью выдыхает:
— Пусть твой путь к Золотому Трону будет лёгким.
Закрывает умершему глаза и падает в пыль рядом с остывающим телом.

Варп знает сколько прошло времени, но вот он уже сидит около связиста. На руках всё ещё не до конца стёршиеся пятна давно засохшей крови. Он слышит слова Квинта.
«Монстры. Это монстры.
Мы покойники».
Кажется, кому-то наконец-то хватило смелости произнести это вслух. Его взгляд встречается с испуганным взглядом связиста, но Тирос молчит. Ему было что сказать, но майору ван Зандт этого лучше было не слышать.
Они не протянут два дня.

Впрочем, скоро стало ясно, что о днях речь даже не шла.
— Мы что, теряем космопорт? – Голос Тироса, уставший, но всё же ещё достаточно твёрдый и крепкий – псайкер потратил часть своего времени, восстанавливая свои силы с помощью биомантии – звучал с сомнением и с трудом сдерживаемой тревогой.
Юста поразила смерть его друга, Квинта, поразила больше, чем донесшийся из вокс-передатчика чужой, потусторонний, но совершенно человеческий голос.
Ангел Его Милости? Слово божественного милосердия? Истинных Богов?
Что за фракова ересь!

… Бога крови…
Волосы на затылке зашевелились от прилива страха. На краю сознания крутилось чудовищное имя, но Грейвен не пускал его в свою голову.
— Это не мятеж. Это не просто мятеж, не так ли? С чем мы, Император раздери, имеем дело!? – Пиромант разве что не рычал. И бросал на вокс-передатчик такие взгляды, будто тот сейчас обратится какой-то мелкой хищной тварью вцепится ему в лицо.
— Юст, очнись! Нам нужна связь с космопортом!
Тирос подскочил к Кассиопее.
— Майор, вы это слышали! Портянки Императора, разведке надо глаза на задницу натянуть!
Это не бунтующая чернь. Это Хаос. Варпов Хаос. Как это вообще могло случиться?
— Приказы! Нам нужны приказы!